солнце латунным кругляшом отбросило свои последние искры на мирно покачивающиеся кухонные занавески. через уличный вход для животных проникает ветерок, и маккенна поближе к себе жмёт сару. телевизор шёпотом разговаривает об очередных криминальных сводках за неделю, шуршит кошка на кухне. ее зовут бонни, и сара ужасно её любит. она по-детски учит её командам, вроде "ко мне" или "сидеть", иногда треплет за хвост и самостоятельно наливает ей в миску воду, когда та заканчивается. так ее научила мама. и маккенна, если честно, в восторге от их семьи. в восторге от их дома. здесь всегда солнечно, пахнет земляничным вареньем и свежим постельным бельем. стены впитали, кажется, только самый искренний детский смех и журчание воды из-под крана. здесь сама маккенна расцветает, в щеки сару нацеловывает и держит пухлую ручку крепко. для маккенны этот дом - абсолютная любовь. но только по часам.

минутная стрелка пытается угнаться за секундной, время по-тихоньку переваливает за одиннадцать. скоро, вероятно, вернутся миссис и мистер смит, все искрящиеся, как пузырьки в шампанском, бросят ключи на тумбу и снимут верхнюю одежду. маккенна, если честно, не может насмотреться на них вместе: оба по-прежнему молодые сердцем, оба по-прежнему юные, с ветром в голове и полным обожанием друг к другу.

( маккенна, если честно, понятия не имеет, куда идти сегодня ).

колокольчики над дверью дружелюбно звякают, а это значит, что семейство в сборе. арнольд улыбается, держа за руку свою супругу, и спрашивает, как вела себя сара. от лили пахнет горьким кофе, и это маккенна, если честно, обожает тоже.

уотерс врать не приходится, потому что с малышкой им всегда есть чем заняться вместе, и "она не ребёнок, а чудо". арнольд рассчитывает маккенну наличкой. арнольд уносит заснувшую сару наверх. арнольд спускается обратно и предлагает подвезти маккенну до дома.

( маккенна, если честно, понятия не имеет, где сегодня ее дом ).

но отказываться слишком неприлично, так учила ее мама. смущённо улыбаясь, маккенна тихонько, чтобы не доставлять неудобств и шума, надевает свою заношенную ещё когда-то отцом олимпийку и принимает приглашение. думает, что просто попросит остановиться через пару кварталов. думает, что все хорошо. все просто отлично. она в полной безопасности. так принято. так бывает. это жест вежливости, и чувство такта у неё имеется.

машина заводится тихо, мурлыкающе, и маккенну усыпляет ровный гул вдоль ночных автострад. уличные фонари отбрасывают фиолетовые тени на лица, пятнами их покрывают, девичьи пальцы касаются ненавязчиво обивки внутренней части дверцы. маккенна считает четные номера домов и делит на два. это, если честно, успокаивает.

тормоза срабатывают резко. арнольд смотрит с прищуром и наклоняется ближе обычного. в этом спертом на двоих воздухе отчетно слышатся нотки виски со льдом. в этом спертом ( на одного ) воздухе отчетно слышится учащаемое сердцебиение маккенны после щелчка захлопнутых дверей: "давай выпьем вместе".

это "давай" не предложение.
это "давай" - угрожающий приказ. и маккенна затихает. маккенна держится из последних сил, скрученная страхом.

( минутная стрелка наконец хватает секундную за хвост.
и маккенну, - за горло. )

уотерс смеется сквозь дрожь и боится потянуться к собственной сумке.
но отказываться слишком неприлично. слишком опасно.

( дом смитов внезапно начинает вонять так же, как ее когда-то собственный. )

они проходят в какой-то бар, внутри приглушенный свет и лишь у стойки бармена более-менее можно что-то разглядеть. зубы сводит от кислого запаха пива и чего покрепче. некоторые лампы облескивают на поверхностях разлитой жидкости вдоль пола. маккенне здесь некомфортно, маккенне здесь страшно, но она заплятающимся языком шутит, поддерживая беседу с арнольдом, и медленно расстегивает сумку.

мистер смит заказывает выпивку. он, захмелевший, уже за столиком снова подвигается к маккенне ближе желаемого. маккенна расстегивает сумку.

мистер смит заказывает ещё. он становится смелее, и касается ладонью ее коленки. маккенна хватает баллончик, но вытащить руку - невозможно страшно. цепенеет. ком в горле сглотнуть все тяжелее.

"извините, вам повторить?"

она пользуется случаем, пока официант здесь, и на ватных ногах подскакивает, обещая арнольду, что сейчас "припудрит носик и вернется". сердце в бешеном танце бьётся о клетку рёбер, и маккенна готова поклясться, что чувствует его пульс у себя в глотке. в голове шумит, в голове - один восклицательный знак, кричащий о том, что нужно как можно скорее уйти отсюда. руки онемевшие. глаза раскрасневшиеся то ли от дыма в зале, то ли от накатывающих слез. за маккенной закрывается дверца туалета, и уотерс припадает к раковине.

страшно. страшно. страшно.

она всхлипывает, одной рукой по-прежнему держа перцовку, и понятия не имеет, как набраться смелости делать что-либо дальше.

а вода из вывернутого крана, если честно, уже готова перелиться через край.