[indent]  [indent] Леон не знал, когда (и в какой части своей квартиры) спал последний раз больше четырёх часов. Примерки, тестовые съёмки, более трехсот просмотренных девушек, типажи которых уже смешались в одну картину. С ними разбирается в итоге не он. Эшкрофт проходя мимо быстрым шагом в сторону выхода, боится, что его и на это выцепят с каким — нибудь вопросом. И он не зря опасался. За руку его хватает Ди, постоянно ответственная за моделей на большинстве показов именитых дизайнеров. В этот раз Ландермайеру удалось выбить её время и для своего показа. Так как дизайнера не было во время прогонов, все вопросы летели в Леона, а он не всегда успевал уворачиваться. Ди спрашивает о концепции коллекции, а Леон не способен был к яркому, красочному и поэтическому описанию — он смотрел на Ди полунаркоманским взглядом, в котором читалось желание о четвёртом стаканчике американо.
[indent] — главное не быстро, он этого терпеть не может. пусть спокойно идут — Эшкрофт скользит взглядом по первым попавшимся на глаза моделям, будто только они вчетвером будут на показе, а остальные так пришли, со скуки, возвращает внимание на Ди и натянуто, но учтиво улыбаясь, складывает руки как при молитве и в благодарности, уже не помня за что, коротко кивает в полупоклоне и спешном молчаливом «надеюсь это всё. пожалуйста. боже, дай мне кофе и я уверую» скрывается, толкая огромную серую дверь, что ведёт на улицу.

[indent]
В перерывах, в сам день показа, Леон самостоятельно даёт короткое интервью, зарывая длинные пальцы в кудрявые волосы, взлохмачивая затылок. Нервный смешок прячет за улыбкой и откашливается в кулак. Многочисленные кольца стучат друг об друга, но он слишком привык к этому звуку, чтобы отвлекаться; без них он чувствует себя не комфортно ему не хватает ненавязчивого груза, тянущего вниз. Раньше за это отвечала его девушка — Элис. Она была его якорем, а потом превратилась в балласт, который тянул и тянул вниз на дно. Хотя изначально Леону и якорь то был не нужен, но в двадцать два хотелось думать, что он бесконечно и преданно взаимно влюблён — какой - то синдром псины. А потом было как в дешевом сюжете заурядного сценариста — ревность один «ты слишком много времени проводишь на работе», ревность два «я конечно не такая красивая, как ваши модели», ревность три «твои друзья слишком часто приходят к нам». Эшкрофт начал задыхаться и его астма не при чем. Леон не особо долго терпел, он не видел в этом смысла и не поддерживал теорию о том, что нужно делать всё, чтобы сохранить отношения. Его душат, девушек бить нельзя, а значит он уходит в сторону стараясь не очень грубо обороняться. Вальяжно расположившись на диванчике, что подарила его любимая Одетт (тетушкой она себя называть запрещала), заказав его в антикварном магазине в Италии, Леон смотрел снизу вверх на кричащую Элис, которая размахивала руками и мерила шагами его небольшую гостиную уже минут пятнадцать. Леон отключил своё внимание минут десять назад и просто смотрел в точку на полу, пытаясь понять — это особенность дерева на паркете или правда какая - то грязь? Он был слишком воспитан чтобы перебивать старающуюся Элис, ведь она, насколько Леон понял, учила эту речь ни день и ни два. А в голове частями рваными репетиционно проигрывала наверное уже с месяц. Актриса. Правда Эшкрофту совсем не хотелось оценивать её талант в мимике и экспрессии. Слишком долгий день. Он ужасно устал. На восемнадцатой минуте Элис поняла что что - то не так и пихнула ногой кроссовок Леона. Парень наконец поднял на неё не очень располагающий взгляд исподлобья. Темный. Смешение равнодушия, усталости, безразличия и раздраженности от всей этой ситуации. Он сейчас просто терял время. Вызывающие такие эмоции Элис ему конечно же к черту не сдалась. Музы не для того нужны. Вдохновение превращалось в обузу, а Леон не терпел лишние фрагменты, особенно в своей жизни.
[indent] — ты прелесть
[indent] — что? — она мотает головой и истерически улыбается. Переспрашивает, часто моргает. Он приподнимает уголки губ в приободряющей, а из - за сложившейся ситуации одновременно и жалостливой по отношению к Элис, улыбке. «Бедняжка». За такое ему можно было бы влепить пощечину, но она не стала, она слишком опешила от его фразы. Впрочем недолго томя, он добил её следующей.
[indent] — мы наверное расстанемся, как считаешь? — заключает Леон и, встав с дивана, одергивает полы пиджака. Снова губы растягиваются в ненавязчивой полуулыбке, но на этот раз она смотрится не такой наглой, — не буду тебя торопить, собирайся хоть неделю, хоть две, — Эшкрофт берет её руку и поднеся к своему лицу, легко целует запястье. Элис всё ещё неподвижна, а он иногда просто не может существовать без маленького перформанса. Она пытается вспомнить и понять, что такого сказала в своей лекции, что побудило Леона на такие действия, — напиши мне, когда решишь к кому переедешь. мне надо уже идти. пока.
[indent]
[indent]
[indent]
[indent]

—— LIONS INSIDE ——

[indent]  [indent] Почему он думает о Париже, когда вокруг только и слышна предпоказная суета закулисья. Леону легче было послать всех, но он не мог проявить такую слабину, не здесь. Не сейчас.
Прикрывает глаза и прижимает веки пальцами, пытаясь сосредоточится на очередном вопросе, который небрежно, но достаточно требовательно летит в его сторону. Почти весь показ на этот раз скинут под его ответственность. Мистер Ландермайер попросил Леона лично всё проконтролировать, потому что он не доверял организаторам. По его мнению эти люди могли сделать свет и музыку, а вот вещи никто, кроме дизайнеров, привести в порядок не имели права; другие не видели мелких изъянов, не знали, что могут быть недочеты. Мистер Ландермайер был занят с гостями и приходил закулисье дважды, но вот уже в течение часа Леон понятия не имел где загулявший маэстро. «Он работал над коллекцией год... сука!»
[indent] — мне не идёт голубой цвет... — девушка напротив почти сразу жалеет о том, что произнесла. Она буквально выдирает Леона из его мысленных ругательств. Моделям нельзя возникать, их дело показать новую коллекцию и они не выказывают своего мнения дизайнеру, но его помощник не сам создатель, поэтому можно испытать на нём свои капризы. Если бы Леон спал чуть больше, возможно он бы нашёл время, чтобы переодеть эту брюнетку и даже найти ей туфли в тон её мерзотности, но она в общем то обратилась к нему зря.
[indent] — это не голубой, а кобальтовый и ещё... мне плевать, — заключает Эшкрофт, спустя недолгую паузу. Он наконец скользит пальцами по своим щекам и скулам вниз, в конце пути сведя ладони вместе, подушечки соприкасая где — то возле подбородка. Брови вверх, он будто молиться, не без ноты пофигизма в глазах. Богохульство, — мне плевать, — смотрит в глаза девушки напротив и после несколько раз кивает, будто твёрдо заключая в догонку «это всё» — твой выход через десять минут, идёшь пятой.

[indent] — Леон, где нитки? — он слышит голос Хелен, которую попросил помочь. Если бы не она, Эшкрофт очевидно бы сдох. Ее голос действует на него как моментальная перезагрузка. В Хелен было нечто, что заставляло Леона тут же включится в процесс и абстрагироваться от ненужных эмоций и переживаний.
[indent] — зачем тебе? — он оказывается возле неё очень быстро и уже начинает предполагать, сколько одежды сейчас предстоит скроить и сшить заново, с нуля. Если бы Леон был более чувствительным и восприимчивым к незаканчивающимся проблемам, он бы уже выбирал себе кофру, в которую его тело упаковали прямо во время показа.
[indent] — это вышло по неосторожности, оно само, — модель, которой наверное лет пятнадцать, смотрит на Леона огромными растерянными глазами. Однако, плюс ко всему она хмурит брови, видимо пытаясь строить из себя ту, на кого не наорут. Эшкрофт не был сторонником криков и скандалов, он любил отвечать сарказмом и душить медленно, правда в большинстве случаев, пока что, такие функции позволялись ему далеко не со всеми. Возможно даже этой девочке он не мог сказать ничего особенного, ведь могло оказаться, что это дочь бывшей супермодели или любовница сегодняшнего влиятельного гостя. Поэтому Леон поджимает тонкие губы и показывает модели, чтобы та повернулась к нему спиной. Воротник. Он приоткрывает рот, чтобы набрать побольше воздуха перед тем как возмущённо крикнуть «ну и кто это шил!». Однако слова так и зависают в его сознании. Нет времени разбираться с швеями, может быть их здесь сегодня даже нет. Как известно, Ландермайер давно не шьёт сам. Хелен возникает возле друга слева протягивая ему иголку с ниткой. Именно Терри научила сшивать его ткани так, что они становилось навечно скреплёнными между собой намертво. Леон берет из ее пальцев спасительный инструмент и слышит тихое
[indent] — всё хорошо
Ему хотелось курить, хотелось на свежий воздух, спросить у своей лучшей подруги «эй, Хелен, как ты? что нового?», они ведь  давно просто так не разговаривали ни о чем. Леон бросает на неё недолгий взгляд, она молча кивает, улыбается и уходит к другой модели. Иголка, прокол, нитка, вшито, сшито. И так пять раз. Ножниц конечно же нет под рукой, поэтому Леон наклоняется к воротнику пиджака на модели и близко к ткани откусывает нить с иглой. Девушка от неожиданности немного дёргается и хмурит брови, когда чувствует на шее его короткий вдох. Леон рассчитывает на коротенькую статью о домогательстве со стороны помощника Ландермайера к начинающей модели.
[indent] — я хочу посмотреть на всех!
Леон быстро взглядом ловит каждую девушку, буквально одну за другой либо кивая, либо быстро приподнимая брови в указательном жесте. Они за полминуты выстраиваются в кривую линию, собственно, не ждать же от них армейской выправки, это не долгожданный показ военной формы для третьего рейха от Хьюго Босс. Эшкрофт достаточно быстро пробегается взглядом по одежде и переходит к следующей модели. Условность, всё и так хорошо, но хотелось проверять бесконечно. Может быть всё же теорию о кофре не стоит далеко отметать? Пятая, шестая, седьмая...
[indent] — где её серьги?
[indent] — мне никто их не давал — излюбленная их фраза. Даже если правдивая, всё равно до ужаса раздражающая.
[indent] — расстегни пиджак, иначе блузы не видно, — Леон делает пару шагов к столику с бижутерией и, быстро найдя нужные серьги, возвращается к модели, протягивает украшение, не удосужившись в суматохе оглядеться по сторонам. Он был слишком увлечён. Чрезмерно. Зря. Осечка через три, два, один... Леон смотрит на пиджак цвета голубого пара и замечает как чья - то рука тянется одернуть рукав, полностью закрыв манжет белой блузы. Эшкрофт не думает перед тем как сейчас что - то сделать, он реагирует делая. Леон хмурится, Леон недоволен и даже не потрудившись сначала голову повернуть и увидеть кто решил вмешаться в весь этот хаос и сборы, он тыльной стороной ладони отпихивает руку и непонятно почему чувствует, как стоящая напротив него модель, кажется, перестала дышать.
[indent] — Ландермайер хочет, чтобы рукава были наружу и я не спрашивал другого мнения, — Леон уже одергивает второй рукав блузы из под рукава пиджака, когда наконец оборачивает голову и взгляд направо.
[indent] — "... черт", — моментально проносится у него в голове. Почему он! Почему сейчас!

[indent]  [indent] Леон застывает на несколько мгновений, но кто - то несильно толкает его в плечо и говорит о том, что всё начинается. Эшкрофту нужно выводить моделей и он тут же пользуясь ситуацией обходит Кассегрэна, успевая просмотреть остальных моделей, у которых, к счастью, не было проблем. Леон натянуто улыбается проходящим мимо него девушкам, а сам смотрит на небольшой экран, где транслируется сам показ из зала, но мысли его конечно уже не об успехе коллекции. "чёрт, чёрт, чёрт... какого хрена! что он тут делает! и я просто молча ушёл... прекрасно! леон, ты придурок! самонадеянный придурок! ландермайер меня убьёт, просто убьёт... блять, ландермайер!"

[indent] Леон понимает, что ему нужно найти дизайнера, который по старой доброй общепринятой традиции выходит в конце показа. Лишь бы он не оказался пьяным или обкуренным в каком - нибудь туалете придорожного кафе на другом конце города.

Отредактировано Leon Ashcroft (2020-10-13 13:54:12)