Лукас рассчитывал на то, что он пропустит пару рабочих дней в клубе, сославшись на все то же недомогание или на то, что подвернул ногу на основной работе. Ничего страшного не случится, если он пофилонит несколько дней, закрывшись в квартире и высовывая нос только для того, чтобы купить еда и еще травяного чая, от которого к концу его импровизированных каникул начнет просто тошнить. Однако его планам не суждено было осуществиться, так как арендодатель совершенно неожиданно решил попросить деньги вперед не за месяц, а за целых два. И это при том, что Лукас отремонтировал цепочку буквально на следующий день, так что следов взлома не заметил бы и самый лихой детектив. Увы, отказывать человеку, который в любой момент может выгнать тебя из квартиры, не следовало, так что Митчеллу пришлось взять себя в руки и выходить на работу.
Он соврал бы сам себе, если бы сказал, что во время выступления то и дело не стрелял глазами в зал, ожидая увидеть знакомое лицо. К счастью, свет был установлен так, что зрителей практически невозможно было рассмотреть, а значит не было никакого смысла выискивать в толпе гостей того самого парня, что так бесцеремонно вломился к нему в квартиру. Было бы забавно стребовать с него стоимость установки цепочки, но Лука прекрасно понимал, что не посмеет. Это была такая мысль, которой тешишь себя, но которую никогда не выскажешь вслух.
Его выступление сегодня было коротким, но уже в гримерке, бывшей проходным двором для персонала, его поймал Дигги, местный распорядитель, если так можно выразиться, который не только отвечал за подбор персонала, но был им прямым начальником. Дигги сам когда-то был стриптизером, так что частенько входил в положение ребят, его уважали, а просьбы старались выполнять. Ну и все прекрасно знали, что стоит только Дигги захотеть и больше на работу провинившийся не выйдет.
- Лу, подожди собираться. У меня для тебя задание. И, пока ты не начал возмущаться, говорю, что это личная просьба владельца, - Дигги нервно переминался с ноги на ногу, чего с ним практически никогда не случалось, - один приват и ты свободен. Платят в три раза больше, чем обычно ребятам.
- Я не танцую приваты, Дигги. Ты это знаешь, руководство это знает, все люди в этом чертовом зале это знают, - самое печальное в этом всем было то, что Лукас уже понимал, что не отвертится.
- Этот хрен тоже знает, я ему плешь проел по этому поводу. Но он сильно выручил босса и тот предложил ему любой каприз на сегодня... ну и вот! Это всего-лишь танец. Будешь делать то, что обычно, только для одного. Трогать себя не давай, если что, сразу вызывай охрану.
Они умудрились проспорить минут пятнадцать, но, как и предполагал Лукас, ничем хорошим для него это не закончилось. Его безумно раздражал сам факт нарушения договоренности, ведь давший слабину один раз потом может столкнуться с неприятной привычкой. Впрочем, он все же решил пойти на уступку ровно один раз и в случае повторения просто уйти. В конце концов, много где требуются хорошие танцоры, а он считал себя таковым.
alex clare - too close
Помещение было тесным и слабо освещенным. Вообще-то Лукас предпочел, чтобы там вообще стояла кромешная темень, но вряд ли клиентам бы это понравилось. Неширокие, но вполне удобные алые диванчики, низкий столик для напитков, стул вместо шеста (будто бы предполагалось, что танцовщик будет совсем недолго находиться вдалеке от клиента, расщедрившегося на столь дорогой подарок себе) и темно-красная гамма всего помещения. Лука прекрасно знал, что его бледная кожа с нанесенным гелем со светоотражающими частицами буде чертовски выгодно смотреться в этом свете, как и лицо, лишь подсвеченное хайлайтером на скулах без тонны косметики, как на других работающих тут юношах. Из одежды на нем были все те же узкие черные брюки - слишком большая честь менять одежду для короткого танца, пусть этот хрен потерпит уж.
В комнату Лу вошел вместе с музыкой, настраиваясь на ее волну, как это делал и обычно. Его интересовал только ритм и то, как его собственное тело слушается приказов, наверное, именно поэтому он и был так хорошо - не старался никому понравиться и нравился всем. Первые порывистые движения, сочетающиеся с плавными поворотами - именно в такой момент Лука повернул голову, оглядываясь через плечо на гостя клуба, и едва не сбился с ритма. Этого человека он знал. Тут же захотелось все бросить и уйти и это желание совершенно точно отразилось у него на лице, но Лукас и не собирался ничего скрывать. Гнев закипал внутри, делая движения более порывистыми, но к своей чести он ни разу не сбился с ритма.

Лукас чувствовал себя довольно гадко и даже не столько потому что вообще согласился пойти на уступки, а оттого, что танцует сейчас перед человеком, которого знает, пусть и довольно смутно. Конечно, было бы довольно глупо с его стороны поверить, что эта история так быстро закончится, но Луке хотелось бы, чтобы оно так и было. Он понимал, что связался отнюдь не с милыми ребятами, легко прощающими все прегрешения, что  этот клуб - это огромный бизнес и танцующие на потеху публике мальчики практически ничего в этом бизнесе не значат, но он слегка наивно предполагал, что уж его-то это точно не зацепит. И вот теперь ему выпал шанс убедиться в том, что зацепит еще и как.
Этот парень для него так и остался незнакомцем, что злило, тем более, если учесть, что сам он знал о Лукасе куда больше. Все это слишком походило на попытку какой-то маленькой мелочной мести или же попытки показать, что сам Лука не может всегда делать то, что хочет, и вынужден платить по счетам так же, как и все. Забавно, но раньше он и правда не задумывался о подобном, но тот факт носом в собственную слабость его ткнул тот самый человек, который буквально пару дней угрожал ему расправой, неприятно колол самолюбие.
Лукас не соврал бы, если бы сказал, что считает минуты до конца того, что больше было похоже на унижение, хотя смотрящий со стороны низачто не уличил бы его в откровенной халтуре. Лука продолжал танцевать так, как если бы напротив сидел совершенно незнакомый человек, и только яростно блестящие из-под светлой челки глаза говорили о том, как сильно ему хочется сбежать. Это было похоже даже на своеобразный челлендж - выдержит ли он или все же малодушно покинет импровизированное поле боя, залитое алым светом.
Музыка становится резче, но почти бьет по барабанным перепонкам - тут работают профессионалы и они прекрасно знают, как следует все настроить, чтобы звучало идеально для клиента. Лукас старается не смотреть на сидящего на диване парня, хотя делать это становится довольно проблематично, особенно, когда нужно приблизиться почти вплотную. Лука находит выход - седлает стул, развернув его спинкой к смотрящему и полностью отдается музыке. Если чуть прикрыть глаза, то сквозь алую пелену тумана почти ничего невозможно различить, хотя он все равно видит его - расслабленная поза, чувство контроля над ситуацией, блеск в глазах или это свет так удачно падает. Лукас наклоняется ближе, повинуясь ритму, но их все еще разделяет металлическая спинка стула, будто бы последний оплот здравого смысла в этом сумасшествии. А ведь раньше эта песня очень нравилась Лукасу, под нее было так легко и просто танцевать, что он даже порой переслушивал ее дома. Сейчас же хочется попросить выключить, хотя он прекрасно понимает, что ничего лучше уже не будет.
Голова совсем идет кругом, когда он проводит ладонями по своим плечам и груди, не обращая внимания на то, что блестки от высохшего, а затем смешавшегося с потом геля, остаются на пальцах. В какой-то момент Лукас склоняет голову на бок, резким движением откидывая назад уже влажные волосы, и ловит чужой взгляд, который будто сковывает его и уже не дает отвести глаза.

Он снова это делает. Трогает без разрешения. Трогает, когда нельзя. Трогает, хотя прекрасно знает, что Лукасу это не нравится. Подозревал ли Митчелл, что так будет? Скорее знал. И все равно как только чужая прохладная (в сравнении с собственным разгоряченным телом) ладонь ложится на бок он снова паникует. Вздыхает, сглатывает и буквально усилием воли давит в себе желание отпрянуть, нарушая ритм и сбиваясь с такта мелодии. Хочется верить, что он не настолько слаб, чтобы сбежать сейчас, а может, наоборот, слишком напуган, чтобы сделать этот шаг.
Прикосновение не имеет ничего общего с тем, как обычно клиенты трогают тех танцоров, до которых могут дотянуться (о нет, сам он слишком предусмотрительный, чтобы такого не допустить) - жадные, торопливые и такие, которых хочется избегать. То, как прикасался незнакомец больше походило на происходящее дома у Луки, когда он впервые ощутил чужие пальцы на своей ладони. По боку тут же побежали мурашки, но музыка продолжалась, а значит и танец тоже должен был. Ловушка захлопнулась и Лукас ощутил себя не самой удачливой мышкой, которой в прошлой передряге только защемило хвост.
Too close. Да, они сейчас слишком близко. Так, как не должны были быть.
Лукас вдруг понял, что у него тоже есть определенная власть, как и у этого парня, чьего имени он до сих пор не знает. Она заключается в том, что он в любой момент может прекратить это сейчас - достаточно просто позвать охрану, ведь ему прямо сказали, что на этого человека распространяются те же правила, что и на остальных. За ними не наблюдают - не того полета птицы - чтобы сразу же вмешаться и вежливо или не очень попросить клиента покинуть клуб, но он может позвать, всего лишь чуть повысив голос, и вышибалы тут же выпроводят того, кто не может держать руки при себе. Лукас понимает, что это будет его личное поражение, еще одно проявление слабости, которых он уже и так позволил себе немало, но подобное ощущение согревает, словно бы оно действительно является чем-то важным.
Он знает, что незнакомец знает, что их навязанная встреча может закончиться очень быстро. Лукас знает, но ничего не предпринимает, все так же ощущая чужую прохладную ладонь на своей коже, все так же глядя на парня настороженно и внимательно, будто бы ожидая от него снова какой-то подлости, все так же едва ощутимо подрагивая, стоит только ладони сменить положение. Еще совсем немного и все закончится, а потом они, возможно, даже никогда и не увидятся больше.
Становится будто бы легче и Лукас сначала перекидывает одну ногу, а затем и вовсе отворачивается от своего единственного зрителя, хотя его взгляд ощущается будто бы физически, опираясь на спинку стула. Время будто бы замерло на месте, хотя музыка продолжается, а хриплый голос исполнителя добавляет еще больше атмосферности их уединению. Лукас выгибает спину, чувствуя неприятный холод от спинки стула, и запрокидывает голову назад - еще немного и смог бы увидеть лицо незнакомца, только вот глаза его плотно закрыты, а губы сомкнуты. Еще немного. Сердце отсчитывает удары, кровь стучит в виска, а Лука тонет в своей слабости, наслаждаясь ощущением силы.

Лукас чувствовал буквально смертельную усталость, хотя нагрузка за выступление не превышала ту, которую им обычно давали на тренировках, а в этот раз даже была немного меньше. Нет, дело было далеко не в физической усталости, он ощущал себя выжатым морально, именно в эту усталость и трансформировался переполняющий его раньше гнев. Хотелось улечься на узкий диван прямо в гримерке и поспать часов эдак двадцать, но он совершенно не мог себе этого позволить, только не праздное безделье, когда нужно работать. Ну или идти домой, как в этот раз. Всего двадцать минут и он сможет упасть в свою кровать и проспать примерно до самого обеда, потому что на завтра не было запланировано никаких тренировок. Просто мечта для парня, работающего сразу на двух работах, которые требуют хорошей физической подготовки.
Дигги был просто счастлив, что Лукас не устроил скандал и все прошло чисто, потому что проблемы от хозяина ему были совершенно не нужны. Он как раз распекал какого-то новенького танцора, когда Лука подошел к нему, чтобы забрать деньги и попрощаться.
- Слушай, а как его зовут?
- Кого? - мужчина лишь на мгновение отвлекся от разговора и явно не понимал о ком говорить парень.
- Того, для кого я танцевал сегодня, - Лукас и сам не понимал зачем ему нужно было это знать.
- Джон. Или Майк. Или Стив. Их всех зовут как-то так, малыш, я не вникаю, если честно. Я и ваши имена иногда забываю, если ночка выдается тяжелой, - Дигги немного виновато пожал плечами и сунул Лукасу в руки купюры, которые тот же спрятал в карман - незачем новенькому знать сколько тут можно получить, впрочем, вряд ли он будет в состоянии обеспечить себе такие деньги, ведь даже на первый взгляд он не казался хорошо подготовленным физически.
Имя Лукас так и не узнал, а потому пришлось даже обругать себя за излишнее любопытство и выбросить незнакомца из головы. Возможно, тот утолил свое желание насолить ему (хотя с чего бы такое желание вообще могло появиться, будто это сам Лукас ворвался к нему домой и запугивал), а потому потеряет интерес к персоне Митчелла.
Из клуба он вышел примерно на полчаса позже, чем должен был изначально без этого привата, что немного раздражало. Лукас вообще не очень любил, когда что-то шло не по плану. Узкие штаны он сменил на классические джинсы, а широкая толстовка с капюшоном скрывала тот факт, что блестки Лука смыл только с лица, решив сильно не задерживаться на работе. Дома он примет горячий душ и отскоблит все это от кожи, а пока можно просто спрятать остатки глиттерного геля под одеждой. Забавно, что эта его черная толстовка и футболка под ней уже давно с изнанки были все в блестках, не помогала даже стирка. В таких только ночью ходить.
Обычно Лукас пользовался черным ходом, потому что нужно было всего-лишь преодолеть метров пятьсот темных улиц, а потом уже начинался нормально освещенный район. Этот вечер не стал исключением. Он попрощался со знакомым вышибалой и поспешил домой, но преодолеть предательский темный участок не успел, его окликнули и человек этот оказался ближе, чем хотелось бы парню.
- А ты сегодня долго. Я даже успел замерзнуть, пока ждал. Что так задержало? Проблемы с начальством или мне соврали и на самом деле ты танцуешь приватные танцы? - Лукас узнал этого типа - мужик постоянно старался подойти поближе к тому месту, где он танцевал, а несколько раз даже удачно поджидал его у выхода, но всегда рядом с вышибалами, которые вежливо объясняли настырному гостю, что приставать к танцорам даже после работы - плохо.
- Я не танцую приваты. Извините, мне пора уходить, - Лука постарался как можно быстрее прошмыгнуть мимо назойливого гостя, но пальцы сомкнулись на его предплечье, причем хватка была действительно сильная - точно останутся синяки. Он даже не сдержал удивленного возгласа, хотя прекрасно понимал, что вряд ли из тени подтянется кто-то готовый помочь парню в беде.
- Поехали прокатимся, я угощу тебя выпивкой, а после мы посмотрим, кто не танцует приваты, - мужчина попытался перехватить и вторую руку Лукаса, но тому пока удалось вывернуться, хоть и не освободиться послностью.

Случайности не случайны. Наверное, Лукасу стоило уже перестать удивляться внезапному появлению незнакомца в его жизни, однако тут оно было как нельзя кстати и он не мог этого отрицать. Не смотря на то, что Митчелл испытывал к этому человеку крайне смешенные чувства от страха до гнева, но в этот раз к ним добавилось еще и облегчения. С одной стороны он прекрасно понимал, что незнакомец мог поджидать его у выхода из клуба по той же причине, что и этот гость, но с другой - в это верилось слабо. Поддеть и унизить за оскорбления (Лука до сих пор не знал за какие именно), заставить делать то, чего ему совсем не хотелось, и вот так напасть в темной подворотне - нет, слишком уж несочетающиеся варианты.
Лукаса не следовало просить, он сам выдохнул с облегчением, когда обнаружил себя за спиной незнакомца в относительной безопасности. Сердце колотилось в груди так, что рисковало выскочить наружу, а рука чертовски болела, но ощущение опасности понемногу уходило. Причем Лукас совсем не понимал почему, ведь до этого момента он не ассоциировал незнакомца с чувством защищенности.
- Да что ты себе позволяешь? Возвращайся обратно в свою подворотню, из которой вылез! - не смотря на попытки унизить незнакомца, мужчина все равно отступал к стене, только лучше бы он делал это с закрытым ртом. Еще при своей первой встрече с этим парнем (имени которого Лука до сих пор не знал), танцор уяснил момент, что лучше вовремя прикусит язык во избежание еще больших проблем (впрочем, ему это не то чтобы сильно помогло это знание).
Лукас скорее почувствовал, чем понял, что незнакомец сейчас ударит и боль от сомкнувшихся на горле пальцев в их первую встречу будет ерундой в сравнении с тем, как он будет бить сейчас. Кого из этих двоих Лукас сейчас боялся больше? Он не знал ни одного из них, но всегда оставалась вероятность, что подстерегавший его гость окажется какой-нибудь важной мразью, способной устроить проблемы им двоим. Когда Лука стал свидетелем того, как уволили одного из вышибал за то, что тот позволил себе непозволительную грубость с гостем, поговаривали потом, что этого бывшего вышибалу потом нашли в подворотне с проломленной головой. Кто знает, за какие ниточки может дернуть этот мудак.
У Лукаса было чертовски мало времени на раздумья, а потому он почти не думал, особенно, когда делал шаг вперед и хватал незнакомца за ткань одежды, будто бы это могло как-то остановить его. Впрочем, Лука и не надеялся, что сможет помешать физически более сильному человеку. Повинуясь какому-то сумасшедшему порыву, он крепко прижался к чужой спине, зажмуриваясь и ощущая щекой тепло кожи даже через одежду. Тяжелое дыхание незнакомца, даже его сердцебиение - это все могло быть лишь в воображении Лукаса, но он готов был поклясться, что действительно чувствует.
- Не делай этого. Пусть идет. Пожалуйста, - Лукас не видел, как гость испуганно едва не сполз по стене и, почуяв риск действительно получить в лицо за свою несдержанность, торопливо покинул несостоявшееся поле битвы. Лишь после того, как хлопнула дверца машины, парень выдохнул и открыл глаза, отступая назад.

Лукас даже не предполагал, что это сработает. С чего бы его совершенно внезапный порыв должен был остановить раздраженного незнакомца, готового, кажется, устроить тут настоящую драку, выйдя из нее победителем в любом случае. Причем Лукас даже не понимал, почему за него заступились, ведь совсем недавно именно этот человек угрожал ему, а после и вовсе повел себя странно. Он вообще не понимал, как себя с ним вести и что за намерения скрываются за такими разными и порой совсем нелогичными поступками. В любом случае, его спонтанный поступок не просто привлек внимание незнакомца, но, кажется, даже остудил его боевой пыл.
Лукас даже не следил глазами за поспешно уносящим ноги гостем, почему-то ему казалось, что тот теперь не посмеет не только тронуть его, но даже и заговорить. Хорошо, если бы при этом настырный поклонник даже не появлялся в клубе, хотя надежды на это было мало. Не Лукас, так кто-то другой, возможно, посговорчивее, но станет объектом его пристального внимания. Лука понимал, что привлекает многих еще и потому, что выглядит недоступным и холодным, а это притягивает взгляд и будит в некоторых людях желание узнать, кто же там за маской. Другое дело, что Лукас сам не горел желание раскрываться перед людьми. Для него все это было исключительно работой, где платили хорошие деньги. Можно зарабатывать еще больше, но он не готов был торговать своим телом, совестью и принципами.
Наверное, стоило отказаться от предложения, но незнакомец не просто не предлагал, а даже и не спрашивал мнения Митчелла. Как и во всех предыдущих их беседах, он просто ставил в известность, а уж что с этим делать Лукасу - показывать зубы или смиряться оставалось на его совести. В этот раз парень кивнул и позволил себе ни о чем не переживать на протяжении всего пути домой. Вот уж точно сейчас ему не приходилось буквально бежать по темным улицам, при этом жадно вслушиваясь в звуки окружающего мира, чтобы не пропустить чужие шаги. Даже не смотря на довольно короткий неосвещенный участок, дорога домой все равно превращалась в один сплошной стресс.
- Спасибо. - Лукас не стал уточнять за что именно благодарит незнакомца - за защиту от настойчивого гостя или за то, что провел его домой. Он уже успел успокоиться, хотя все еще испытывал желание выпить пару литров чая с ромашкой и мятой (что обязательно стоило сделать дома). Разумеется, приглашать незнакомца на этот самый чай Лукас не собирался. Не смотря на столь благородный поступок, этот человек все еще внушал чувство обеспокоенности и раздражения (причиной этого был, разумеется, дурацкий поступок с приватным танцем, хотя тут Лукас, наверное, должен был быть даже рад, что на месте незнакомца не оказался тот самый человек из подворотни). Впрочем, чувство страха перед ним уже не было таким всепоглощающим, как при первой встрече.
Свет в окнах его дома нигде не горел, так что Лукасу придется пробираться в квартиру в полной темноте. Не впервой для него, тем более, что в доме уж точно опасаться нечего - приличный район, приличные люди. Он легко вбежал по нескольким ступенькам к двери и уже дернув ее за ручку повиновался неожиданному порыву и обернулся, коротко улыбаясь незнакомцу, чтобы почти сразу же скрыться в доме.

Несколько дней минули без происшествий, что уже начинало удивлять и настораживать Лукаса. Нельзя сказать, что он привык к сумасшествия, творящемуся в его жизни в последнее время, но такой штиль походил на затишье перед бурей, которая может разразиться в любой момент. С этими всеми событиями недолго было превратиться в настоящего параноика, поэтому Лукас старался не думать о плохом, загружал себя дополнительными репетициями и постарался выбросить из головы мысли о предстоящем походе в клуб.
Впрочем, вторая работа никуда не делась, а потому в пятницу клуб снова ждал свою местную звезду. И даже тут обошлось без неприятных казусов - никто не пытался его потрогать, протягивая руки, никто не выкрикивал похабщину, стараясь перекричать музыку, никто даже не настаивал на приватном танце, ну или Лука просто об этом не узнал, потому что Дигги был с ним тише воды ниже травы, видимо, чувствуя свою вину за прошлый раз.
Незнакомца тоже нигде не было видно. По крайней мере Лука не заметил его в пределах своей досягаемости, потому что лица гостей удавалось рассмотреть только в нескольких метрах от сцены, а дальше царил мрак. Он понятия не имел почему вдруг решил поискать глазами того парня, что в последние дни слишком активно участвовал в его жизни. Видимо, просто вспомнил некстати.
Яркие вспышки стробоскопа слепили, а потому он довольно быстро бросил попытки разглядеть в толпе хоть кого-то, полностью и уже привычно отдаваясь танцу. Если представить, что это просто выступление сродни танцу в театре, то можно легко отключиться от всей атмосферы и даже не ощущать никакого стыда от того, чем занимаешься. Лукас мастерски умел перестраиваться, именно поэтому он все еще танцевал в этом клубе, успешно совмещая подобную не слишком почетную работу со своей основной, хотя больше платили никак не в театре. В их труппе буквально легенды ходили о тех танцорах, которые, даже будучи очень перспективными, бросали все и отправлялись искать лучшей жизни в подобные клубы. Лука же слишком ценил себя, чтобы поступать подобным образом.
Во время последнего танца Лукас начал испытывать смутное беспокойство, ведь нужно будет идти домой снова через ту подворотню, с которой были связаны не самые приятные воспоминания. Он бы с удовольствием вызвал такси, но цены на десятиминутную поездку были просто огромными, да и у главного входа постоянно кто-то торчал, а Лукасу хотелось свести контакты с людьми к минимуму. Дигги вручил ему деньги и умчался решать проблемы с персоналом, оставив парня наедине с необходимостью отправляться домой.
Ночи уже стояли вполне прохладными, так что Лукас накинул капюшон толстовки не только для конспирации, но и для того, чтобы согреться. Разгоряченный после танца он вполне рисковал простудиться и заболеть, так как надеялся исключительно на свой крепкий организм и быстрый шаг.
Вышибала привычно махнул ему рукой, а Лукас кивнул в ответ, легко сбегая по ступенькам вниз навстречу темноте. В голове промелькнула мысль, что было бы забавно, если бы его тут поджидал тот самый незнакомец, который все еще оставался для Лукаса безымянным парнем, отношение к которому варьировалось от настороженности до легкой заинтересованности.

Он ждал его. Странно, но Лукас даже не почувствовал удивления, когда незнакомец вынырнул из темноты, разрываемой росчерком выброшенного окурка. Он просто знал, что этот парень будет здесь, даже если в этом не было никакого смысла. Лука не понимал зачем он это делает, но все же ему стало немного спокойнее. Не то чтобы он испытывал чувство безопасности, обнаружив этого странного парня в знакомой подворотне у клуба, но все же с ним было спокойнее, чем без него. Возможно, если бы не то происшествие со слишком настойчивым гостем, Лука и дальше бы шугался незнакомца, но сейчас он по крайней мере знал, что когда незнакомец рядом, то никто кроме этого самого незнакомца больше не сможет причинить танцору вред. Довольно сомнительные чувства, но по крайне мере стабильные.
- Привет, - Лука знал, что его видели в зале, вряд ли незнакомец провел все время его выступлений на заднем дворе клуба, но вот заметить этого неуловимого парня было достаточно сложно. - Спасибо, а я тебя не видел в зале...
Лукас низко опускает голову, пряча лицо в глубине капюшона, чтобы не показать своего смущения. Забавно, но он до сих пор смущался, когда его хвалили. В труппе почти никто никогда не удостаивался похвальбы, потому что хореограф считал, что это очень расслабляет танцоров, а после выступления овации были единственной наградой (за исключением материальной), да еще и коллеги хлопали друг друга по плечу в попытке поддержать (конечно, когда не боролись за теплое место примы). В окружении Лукаса было слишком мало людей, которые вот так просто могли похвалить его и это вызывало смущение.
- Никто, спасибо, - если рассматривать свои кроссовки во время ходьбы, то можно даже не спалить румянец на щеках, а еще придумать, как здорово можно перевести тему, что Лукас сейчас и делал. В прошлую их прогулку до дома они даже не разговаривали, поэтому сейчас было сложно подобрать слова, ведь последняя их беседа была не слишком приятной, кажется, для обоих. - Я до сих пор не знаю как тебя зовут. Может, скажешь наконец, если так уж получилось, что та наша встреча была не последней?
Лукас особо ни на что не надеется, но ему действительно любопытно, потому что такими темпами незнакомец постепенно перестанет таковым быть и придется действительно придумывать ему какое-то глупое имя. У Лукаса всегда было не очень хорошо с интуицией, а значит он точно не угадает.
Накануне прошел дождь, но в воздухе свежести не отмечается, только лужи на асфальте, который не перекрывали лет двадцать, не меньше. В темноте сложно что-то разглядеть, а потому Лукас просто шлепает прямо по лужам, прикидывая когда наконец нырнет по самую щиколотку. И все равно у него не получается полностью сосредоточиться на дороге, ведь в темноте совсем не видно, если бросать короткие взгляды на идущего рядом парня. Это просто любопытство, легкий интерес к загадочному человеку, который по идее не должен не только мелькать в поле зрения Лукаса (чтобы не раскрыть себя, ведь он точно связан с чем-то отвратительно криминальным), но и в принципе как-то с ним взаимодействовать.

Лукас просто не узнавал сам себя. Он вообще-то никогда не был слишком общительным, а после смерти сестры и вовсе сократил круг близких ему людей до минимума. Никаких шумных компаний или вечеринок - зачем ему что-то еще, если несколько раз в неделю можно наблюдать что-то подобное в клубе и не испытывать при этом ни грамма желания присоединиться. Лука настолько привык жить один, что порой мог не общаться ни с кем днями напролет, особенно, если в это время не было никаких тренировок в театре. Клуб он вообще не рассматривал в качестве места, где можно найти друзей или приятелей, но не потому, что считал себя выше их. У них просто были слишком разные интересы даже для простых разговоров. Именно поэтому ему и было так удивительно от того, что он сам лично решил заговорить со своим сопровождающим. Кажется, чего проще - просто помолчи с десяток минут, а потом кивни на прощание и плотно закрой дверь подъезда. Кроме того, Лукас ведь не просил, чтобы его провожали, а значит не должен был поддерживать беседу в знак благодарности. И все же он задавал вопросы, хотя мог этого не делать. Интересовался, хотя вовсе не обязан был этого делать. Лукас в последнее время вообще делал много того, чего обычно не делал и это почти не напрягало.
- А что тут хорошего, когда тебя трогают посторонние. Не знаю кому это может понравиться. Не мне точно, - Лукас пожал плечами, обходя очередную глубокую лужу и ориентируясь только на звук. Он не стал уточнять почему эта их встреча не станет последний, потому что все еще опасался услышать что-то вроде "ну я просто присматриваю за тобой, чтобы потом можно было сломать пальцы, если ты проболтаешь". Кто знает, чего можно ожидать от этого незнакомца, который вдруг в один миг перестал быть незнакомцем.
Лукас аж притормозил, когда парень назвал свое имя, потому что он не ожидал, что прямой вопрос вдруг окажется легчайшим способом узнать имя человека, которого в своих мыслях он обычно звал "незнакомец" или "тот парень". Даже забавно немного.
- Ну что же, Алан. Это почти как новое первое знакомство, которое прошло лучше, чем предыдущее. А я - Лукас, - дурацкая ситуация и Лукас чувствует себя совсем по-дурацки, но все равно улыбается и протягивает Алану руку, будто на самом деле их первое знакомство. - Искал. Иногда получается полностью отключаться от внешнего мира во время танца, а иногда все равно шаришь глазами по залу, так почему бы при этом не поискать кого-то знакомого.
Лукас не видит смысла врать, потому что в том, что он искал глазами в зале Алана действительно нет никакой подоплеки. Ему правда было интересно, где именно тот сидит, что заказывает и как смотрит и на кого, хотя ничего из этого вроде бы напрямую самого Митчелла не касалось. Ну сидит и сидит, пьет и пьет, смотрит и смотрит. В конце концов, каждый приходит в этот клуб за чем-то своим и вполне имеет право проводить время именно так, как ему хочется. Кто-то, чтобы расслабиться, кто-то, чтобы найти компанию, а кто-то стремится заработать, как вот Лукас, например.

Они просто шли и говорили, будто какие-то хорошие или случайные знакомые, хотя по логике Лукас должен был стараться как можно быстрее сбежать от назойливого внимания Алана. Это было странно, но в то же время он не видел в происходящем ничего такого ужасного. Не от чего было бежать, потому что сейчас его новый знакомый не проявлял никакой агрессии и не выглядел так, будто хочет этого. У Лукаса складывалось впечатление, что не один он чувствует себя немного не в своей тарелке, но и Алан, который никак не ожидал от него вопросов или продолжения диалога. Сейчас они вдвоем напоминали двух потерянных людей, которые говорят так, будто ходят по минному полю - неверный шаг и взрыв.
- Видимо, дело в том, кто именно это делает и в какой обстановке, но я считаю, что нужно уважать чужое личное пространство, - рукопожатие выходит вроде и обычное, но в то же время сложно не заметить, как Алан задерживает его ладонь в своей. Это все еще немного напрягает, но не причиняет боль и не противно, поэтому Лукас не стремился отдернуть руку, делая вид, что даже не заметил явно слишком продолжительного контакта.
- Мне приятно. - И действительно приятно же. Лукас никогда не был тщеславным, ему всегда было все равно, как и кто на него смотрит в том же клубе. На сцене театра он вызывал восторг и это было вполне обыденное чувство - он знал, что профессионал, за которым сложно угнаться другим танцорам, а потому воспринимал овации как данность. В клубе же все происходило слишком быстро и интерес у публики там был совсем другой. Вряд ли завсегдатаи гей-клуба оценили бы как хорошо он тянет носок или какое профессиональное па делает. Нет, им было интересного его тело и те из движений, которые наиболее выигрышно это самое тело подчеркнут. И Алану, возможно, было интересно только это, но Лукасу все равно почему-то было приятно. Ему никто не делал столь искренних комплиментов уже давно.
Родной дом замаячил на горизонте как-то слишком уж быстро - Лукас даже понять толком не успел, что они уже добрались. Обычно дорога обратно занимала целую вечность, хотя идти было недалеко, а тут буквально пронеслась за пару мгновений.
- Не думаю, что это хорошая идея в такое позднее время, - он чувствует неловкость, что отказывает. И это тоже странно. Да после того случая Лука мог бы даже на порог больше не пускать Алана, а тут смущенно улыбается и замирает, поднявшись только на несколько ступенек, а затем и вовсе оборачивается к собеседнику, чтобы тот видел его. - У меня завтра тренировка, так что... может быть в другой раз?
Он не утверждает, а просто спрашивает, как и сам Алан не настаивает на приглашении. Забавно, но Лукас внезапно задумывается над тем, а как они бы смогли общаться, если бы познакомились при других обстоятельствах? Вот, например, так просто на улице. Сложилось ли бы все как-то по-другому? Не было ли этой смутной тревоги сейчас, когда он колеблется между желанием категорически отказать и все же позвать на чай? Так или иначе, но они уже знакомы и ничего с этим не поделаешь. Однако он не отказывает категорично.

Как можно сделать неловкий разговор еще более неловким? Закончить его так, как закончил Алан. Кажется, у этого парня определенно талант выбивать Лукаса из колеи, совершенно лишая его возможности хоть как-то контролировать ситуацию. И, если при первой встрече он делал это с помощью насилия, то сейчас все было совсем иначе. Наверное, если бы Лукас заранее знал, что последует за этим вроде невинным шагом навстречу, то как-то подготовился бы - отпрянул, сказал что-то не менее неловкое, поспешил бы спрятаться за надежной дверью подъезда. Сделал бы хоть что-нибудь, вместо того, чтобы просто стоять и ждать, что же произойдет. А произошло практически невесомое касание пальцев, а затем то, что с очень большой натяжкой можно было бы назвать поцелуем. Конечно, Лукас и раньше целовался, но всегда с девушками и все же не так. Было что-то в этом легком касании губ такое, что заставило его вспыхнуть, но не побудило отпрянуть, хотя именно такой должна была быть первая здоровая мысль человека, которого целуют вот так неожиданно.
Впрочем, осознание всего произошедшего снизошло на Лукаса лишь после того, как он неловко махнул рукой Алану в ответ и почти не останавливаясь взбежал по ступенькам в свою квартиру. Плотно прикрыв дверь и закрывшись на все замки, парень привалился спиной к стене и простоял так пару минут, плотно зажмурившись и пытаясь осознать за это короткое время какова же была его истинная реакция на подобное действие. Не смотря на всю кажущуюся небрежность касания, губы все равно все еще горели, будто бы взаправду, хотя Лукас прекрасно понимал, что это всего-лишь его слишком буйное воображение. В действиях Алана не было той грубости, которую от него можно было ожидать. Он все еще прекрасно помнил сжимающую его горло ладонь, а также в памяти был очень свеж недавний инцидент с гостем клуба, когда Алан представлял собой плотно сжатую пружину, готовую в любой момент сорваться. Нет, ничего похожего. Странно, насколько человек может быть разным и какие поступки может совершать.
Это было не неприятно, не противно и не мерзко. С этим фактом ему предстояло как-то жить, как и с тем, что сердце билось так быстро не только от того, что он взбежал на свой этаж без передышек. У хорошего танцора сердце не реагирует так ощутимо на кратковременные нагрузки. Все это было слишком странно и запутанно, чтобы разбираться прямо сейчас, не смотря на то, что Луку ощутимо штормило от собственных мыслей.
Не смотря на то, что разбираться в своих чувствах и эмоциях он собирался позже, было абсолютно явно, что перспектива спокойной тренировки завтра напрочь утеряна. Лукас понимал, что думать будет совсем не о правильно исполненных движениях.

Когда-то это должно было случиться. Невозможно танцевать на профессиональном уровне и ни разу не получить травму. Не смотря на то, что Лукас всегда был очень внимательным и старательно разогревал мышцы перед тренировками, эта чаша его все же не миновала. Растяжение лодыжки было не очень сильное, при ходьбе нога почти не болела, но хореограф настоятельно попросил его воздержаться от нагрузок и провести несколько дней дома, давая ногам покой. Автоматически из распорядка вылетали и выступления в клубе, потому что самое меньшее, чего Лукас хотел, так это вылететь из сезона из-за дурацкого клуба. Да, это приносит деньги, но у него были слишком большие планы на карьеру, чтобы все похерить одним выступлением. Именно поэтому он позвонил Дигги и предупредил его, получив порцию возмущений пополам с беспокойством - Лукас чуть приврал относительно тяжести своей травмы и даже пригрозил, что вообще может бросить работу, что повергло Дигги в состояние нервного тремора. Довольно подло, но если он сам не позаботится о своем состоянии, то никто этого не сделает точно.
Весь вечер Лукас провел с книгой на коленях и горячим чаем в руке - отлично, если подумать о том, что он мог бы сейчас морщится от яркого света клубных ламп и глохнуть от громкой музыки. Если бы не нужда в деньгах, то можно было бы забить на все и заниматься только театром, но пока основная работа не стала настолько прибыльной.
Время давно перевалило за полночь, а сам Лукас даже немного задремал на диване, так и не переодевшись из безразмерного свитера и домашних штанов во что-то более подходящее для сна, когда его разбудил стук в дверь. В первое мгновение парень даже подскочил на диване, лихорадочно пытаясь понять не послышалось ли ему. Сердце бешено колотилось, потому что в памяти всплыл тот самый первый визит Алана в его квартиру, после которого еще пару дней не удавалось нормально уснуть. В этот раз Лукас не будет столь наивен и ни за что не откроет дверь. Он вообще планировал притвориться, будто никого нет дома или его сон достаточно крепок, чтобы не услышать стук, но потом все же любопытство взяло верх.
Лукас осторожно подкрался к двери и заглянул в глазок, чтобы в тусклом свете коридорных ламп разглядеть нежданного ночного гостя. Не узнать его было сложно даже при столь скудном освещении, но Лу не стал сразу отпирать дверь, прекрасно помня, чем закончилась предыдущая история с цепочкой.
- Кто там? - он привалился к стене у двери, прикидывая скажет ли на этот раз парень правду или вновь выдумает какую-то глупую историю, в которую на сей раз уже Лукас не поверит. Не смотря на то, что прежнего страха перед Аланом уже почти не было, но он все же не спешил распахивать дверь. Кто знает, что ему понадобилось на этот раз. Тот факт, что Алан обычно провожал его после работы домой ничего не значит, ведь тот же самый Алан пытался напугать и придушить его, что Лукас до сих пор отлично помнил. Пусть лучше их пока разделяет довольно надежная дверь, ведь ее всегда можно открыть, а вот обратно закрыть может оказаться довольно проблематично.

Лукас чувствовал себя дураком. В конце концов, он же действительно видел, кто стоит за дверью, а в прошлый раз был лишен этой возможности, так зачем же было спрашивать. Странно, но именно ответ Алана успокоил его куда больше того факта, что в этот раз глазок он закрывать не стал. Можно ли такой визит считать вежливым, если даже опустить тот факт, что Алан пришел в такое время, когда приличные люди обычно крепко спят? Лукас в глазок больше не смотрел, но прислушивался, решив, что пойдет спать как только услышит, как его гость уходит, однако шагов по ту сторону двери слышно не было. Он все еще стоит там? Зачем?
Самым верным решением сейчас было пойти спать и выбросить из головы эту странную заботу, о которой сам Лукас вообще не просил. Алан сам проявлял инициативу, а он, вместо того, что пресечь это сразу, почему-то поддавался и позволял ему провожать до дома, приходить в столь позднее время. Зачем? Тем более, что Лукас прекрасно понимал, что его новый знакомый явно не относится к тому типу людей, с которыми стоит водить даже знакомство, не то что полноценную дружбу. От таких стоит держаться подальше, даже если они провожают тебя до дома и приходят поздно ночью, чтобы убедиться, что все хорошо. Рядом с такими парнями никогда не будет "все хорошо" и Лукас это прекрасно понимает, но все равно поступает совсем не так, как велит ему здравый смысл, коим он вроде никогда не был обделен. Умный мальчик, прекрасно помнящий, что случилось с его сестрой, да и с ним самим, когда он совсем уж неосмотрительно позволил тогда еще незнакомцу вломиться в его квартиру.
И тем не менее он все равно щелкает замком входной двери, аккуратно сняв новую цепочку, и приоткрывает двери, чтобы только лишний раз убедиться в том, что Алан никуда не делся и все так же стоит на его пороге. Интересно, если сейчас из соседкой квартиры выглянет кто-нибудь, то что можно будет подумать?
- Привет. Я просто повредил ногу на тренировке и... решил отдохнуть. - Лукас не понимает, почему объясняет сейчас все это Алану. Тот действительно переживает? Но он же сказал, что убедился в том, что с ним все в порядке, а значит должен сейчас быть на полпути к лестнице на улицу, а вместо этого стоит на расстоянии чуть меньше вытянутой руки так, что Лукас даже дверь нормально распахнуть не может. - Кажется, я как-то обещал тебе чаю. Будешь?
Не самое лучшее время для чая, но Лукас и не настаивает, просто приглашает и отходит от двери, чтобы дать возможность Алану самому решить хочет ли он остаться или просто уйти. Хочет ли сам Лукас, чтобы он остался? Возможно, но это желание так старательно завуалировано опасением и настороженностью, что признаться самому себе очень сложно. Он в порядке. Алан, кажется, тоже в порядке. Зачем это все? Из дверного проема ощутимо тянет прохладой и босые ноги тут же начинают мерзнуть, так что Лукас трет одну ступню о другую и растерянно смотрит на Алана, ожидая его решения.

- Почти нет, но я решил не рисковать, чтобы не заработать осложнений, - Лукас неловко улыбается, но приободряется, слыша утвердительный ответ на предложение зайти на чай. Вроде бы это все неправильно - приглашать Алана на ночь глядя выпить с ним чаю, но тот факт, что он согласился как-то радует. Возможно, Лу просто изголодался по такому вот общению, хотя то, что связывало его с этим парнем, общением могло называться только с очень большой натяжкой. Например, как в обычное общение могут вписываться эти почти невесомые прикосновения, на которые так щедр Алан и которые уже не так сильно пугают самого Лукаса? В другое время он бы отпрянул и попросил больше так не делать, но сейчас лишь смущенно прячет глаза и терпеливо ждет, пока теперь уже званый гость не пройдет вглубь квартиры.
- Я на пару дней предоставлен сам себе, пока нога не придет в норму, но... спасибо. Там есть заваренный в чайнике, - Лукас шел следом, чувствуя себя в какой-то мере гостем на своей же кухне, но это ощущение быстро сменилось деловито-гостеприимным. На этот раз никто не требовал от него чая, предварительно слегка придушив, а потому Лу сам мог распоряжаться свободным пространством кухни. Однако он не стал упорствовать и устроился напротив собеседника, пододвигая к себе чашку горячего чая.
- Не думал, что ты придешь, - было ужасно неловко, но не от того, что Алан как-то мешал его отдыху или вообще неуместно смотрелся на кухне, это было ощущение смущения от того, что Лукас не знал, что стоит говорить такому человеку и о чем спрашивать. Вряд ли досуг Алана состоял из сопровождения его домой после выступлений, так что Лу не знал, куда стоит лезть, а где лучше притормозить, - иначе бы предупредил как-то. Чувствую себя виноватым из-за того, что тебе пришлось идти сюда, чтобы убедиться, что я в норме.
Он понимал, что у него никак не получилось бы предупредить Алана из-за того, что они и виделись только пару раз в неделю на заднем дворе клуба, и шли к дому Лукаса в молчании, но Митчеллу казалось, что так было бы правильно.
Горячий чай обжигал кончик языка, но все равно невозможно было устоять и не попробовать, пусть после этого приходилось пару секунд облизывать губы и корить себя за поспешность. Занять себя изучением чашки с чаем вновь казалось отличной идеей, потому что Алан сидел напротив и смотрел, заставляя Лукаса чувствовать себя странно.