[indent] Быть женственной... Что это значит? Что значит такая мелочь как одеться для кого-то, а не для себя? Что значит исходить не из удобства, не из практичности, а чтобы взгляд любимого человека попросту вспыхнул? Чтобы увидеть в глазах любимой тот самый искрящийся огонёк, выдающий страсть, выдающий истинный спектр чувств, из-под ширмы напускного безразличия. Чтобы без слов было понятно - она влюбилась вновь. Для Трисс эти понятия были чужды с самой школьной скамьи:
- Что за вид?! - Спросил отец, когда Беатрис одела юбку на выпускной вечер.
- Ты должна знать себе цену, а не быть словно дешёвая девка! У тебя есть прекрасный брючный костюм! - Вторил он. А вы думали, почему Беа осталась без платья, а на коллективном выпускном фото, едва ли не при галстуке. Спойлер: она его стянула и расстегнула верхнюю пуговицу, придав себе хоть каплю неофициального вида, а то больше была похожа на директора, нежели на поступающую в колледж студентку. Так что да. Галстук был.
И как-то отношение к одежде, к своему виду стало плоским, без искры. Строгим и... Слишком посредственным. Платье на ней стало редким гостем, косметика и вовсе использовалась лишь для встречи с информатором, в каком клубе. Скорее, как боевая раскраска. Камуфляж, а не как деталь наведения красоты.

[indent] Сегодня же особый день. Сегодня праздник для обеих девушек. Стараясь долгое время избегать Леону, общаясь с ней шапочно, на уровне привет-пока, а лучше и вовсе через смс, наконец Беа не выдержала и пригласила её к себе просто отметить удивительное сочетание дат, которое никогда не повторится. День Рождения, Новый Год, Рождество... Да и дата какая! 2020 на пороге. Красиво! День красотой своей достойный этих рыжих королев. Почему до сих пор избегала? Разумеется, из-за проведённой вместе ночи. Она не стыдилась её, вовсе нет. Она не сомневалась и не упрекала себя. Наоборот, кажется, эта ночь была лучшей в её жизни. И когда возникло на мгновение ощущение, что им так и предстоит замёрзнуть, она была рада, что успела хоть раз в своей жизни шепнуть о любви. Но... Ведь всегда есть коварное "Но".
Но позволить себе слабость, это разрушить семью Лео. То, чего у Трисс никогда не будет. То, для чего не создана старшая. А что она может дать? Тайну сокровенных отношений? Свою любовь? И только. Леона заслужила насладиться этой жизнью. Как она пережила потерю матери, Беатрис не могла и представить. Старшую растили бесчувственной, но младшая то, чем заслужила этот удар? И сейчас эта слабость могла стереть в пыль всё, что добилась любимая за эти годы. Пусть ночь в горах была единственной, а Трисс действительно благодарна той буре. Но иметь продолжение это не должно. Так считала Гриффин. Сейчас, когда прошло какое-то время, Беа почему-то подумала, что эта страничка перевернулась. Поездка осталась приятным воспоминанием. Сном. На этом всё. Нельзя вечно бегать от родных людей, пора бы уже вновь собраться и опрокинуть рюмаху, как иногда сёстрам и положено.
Так почему она хотела ведь одеть джинсы, а одела платье? Почему она хотела хвост, а кое-как справилась с причёской? Почему она не хотела косметики вовсе, а вот только-только отложила помаду, закончив с губами? Почему она ещё и надушилась единственным флаконом дорогого парфюма, который ей подарила подруга, работающая в салоне. Та всегда видела во внешности Беа какой-то нереализованный потенциал. Вот и баловала. В зеркало на неё сейчас смотрела женщина, которая явно хотела кого-то обольстить, а не та, кого сейчас хотела видеть Беатрис в отражении. А маленькие татуировки не шибко то и контрастировали, а наоборот, даже слегка дополняли образ.

"Что я делаю?.." - Один вопрос. Болезненно царапал самый мозжечок. Защитная реакция психики тут же выдала ответ, который витал в воздухе, которого достаточно, чтобы не заморачиваться:
"Так праздник же. Почему нет?" - чтобы не копаться в себе лишний раз. Не хотелось. А то она наберёт сестре и отменит встречу. А вдруг это последний шанс вернуть просто тёплое отношение? Был страх оказаться с Леоной чужой. На этом тогда закончится и Беатрис. Ну будет тело, что будет исполнять приказы, мечта отца. Но человека там будет очень мало. Для Лео она в себе видела разрушительницу, но в сестре для себя не меньше, чем спасение. И это сильнейшим образом било по врождённой морали и принципам. Когда не хочется портить, но и хочется остаться собой пусть с редкими, но радостями.

[indent] А обстановку она постаралась сделать максимально праздничной. Нарядила ёлку, приготовила в подарок свитер с оленем. Нацепила, а камин носки для подарков. Всё в лучших традициях. Приготовила еду, и кажется это получилось впервые вкусно. Признаемся друг дружке, что готовила обычно Трисс просто отвратительно. Но сейчас получилось. Всё-таки воспользовалась маминым рецептом. Самым сложным в исполнении, между прочим. Ну... Ладно. Удалось с третьей попытки. Она весь день провела на кухне. Совершенно иные ощущения, когда создаёшь уют. В годы колледжа тоже приходилось готовить. Но не такое. Яишенку. Полуфабрикаты. Сендвичи. Сейчас, впервые она что-то тушила. И сестрица пришла как раз вовремя, когда стол уже вот-вот будет накрыт, а сама Трисс успела празднично нарядиться. Кажется, и перед Леоной она оказалась впервые в таком виде. На столе был ужин, были зажжены свечи... Опять же подсознательное желание превратить это в свидание выползло наружу в этой детальке.
- Лео. Ты вовремя! Проходи! - Искренне приобняв сестрицу, Гриффин пустила её в помещение и помогла повесить верхнюю одежду. Было холодно, пусть снег в ЛА редкий гость и сегодня чуда не случилось, но продрогнуть можно было на раз-два.
- Я как раз закончила с готовкой. Всё на столе и ждёт! - Весь вечер Трисс была взбудоражена и сейчас, когда сестра переступила порог лёгкое напряжение достигло своей вершины.
Казалось бы. Ужин должен был смягчить её впечатления. И ведь правда стало легче. Бутылка дорого вина, казалось, что была лишь стартом опустошения не бедного бара в этом доме. Дело в том, что Трисс чуть-чуть от стрессов и одиночества стала прикладываться, так что пополняла регулярно. Особенно после гор, когда на вкус ощутила именно то, что так нужно её сердцу. Но Леоне она не говорила, что начала выпивать, хотя всегда была за здоровый образ жизни. Не хватало ещё порицания от самой близкой.

- Миленько. - Заметила Беатрис, бросив чуток захмелевший взгляд на браслетик. Вроде безделушка и мелочь. Но раз это нравится младшей, почему бы не похвалить добрым словом. Хотя эта вещичка и близко не должна своим дешёвым видом касаться её руки. Впрочем, откуда такие мысли? А ну кыш.
- Знаю. Помню ты всю душу из нас вытрясала на очередную поездочку. И радовалась, когда я выиграла тебе того слона. Дамбо кажется? С большими ушами. Вроде так его зовут. Я не сильна в сказках. - Это правда, и от того грустная ухмылка на губах. Трисс с шести лет по сути своей лишена детства, так что есть повод погрустить. Хотя может это лишь попытка перевести собственное внимание с "бесподобного" муженька? К чему вообще этот разговор сейчас? С другой стороны, если младшей хочется похвастаться... Может потерпеть, а?
- Надо же. Генри хорошо стреляет. Серьёзно? - Трисс покосилась в сторону камина, над которым на стене висит всё тот же сертификат из полицейской академии за выдающиеся успехи в тире во время соревнований. Но ничего не сказала.
- Какая же он прелесть. И стреляет... И на ярмарках первый победитель... И дары приносит. Скажи, а есть у твоего принца на белом коне хоть один недостаток, или в сравнении с ним все лишь жалкие и убогие смертные? А то я знаешь ли тебе завидовать начинаю. - Пусть и лёгкий, но алкоголь, сытый желудок, общее утомление за день сказалось всё, что попросту уничтожило попытки Беатрис молча слушать эти ахи и охи касаемо Генри. Да, он хороший мужик, как казалось, хотя это и было странно. Трисс в силу работы вообще мало кому доверяла. Но слушать о нём в семейные праздники, на кануне собственного дня рождения. Из уст Леоны. Не удивительно, что зубы аж заскрипели.
- Звучит ужасно скучно. - Внезапное наблюдение. А может крик ревности, лишний раз принизить конкурента?
- Тебя с ним рядом в сон не тянет? - Невинно, но этим слишком наигранно заморгала.
- Налью-ка я себе чего покрепче. Тебе наверно нельзя? А то этого твоего принца расстроим. Скажет, сходила к сестре, а вернулась пьяная. В следующий раз не то, что браслетика, а жвачку из супермаркета не подарит. – С ухмылочкой слетело с губ. Но тут же Трисс себя осекла. Нельзя так болтать. Даже с досады. Зачем портить день? Зачем портить настроение любимой? Глупость на глупости. 

[indent] "Он не достоин её… А кто достоин? Ты что ли достойна? Прекрати. Ты даже на каблуках то стоять не умеешь. И даже близко не так красива. Держи себя в руках. Не срывайся. Остановись. Вдох. Выдох. Не ревнуй. Всё идёт прекрасно, ей нравится вечер. Но как же она прекрасна в свете этих свечей… Как огонь играет в блеске её глаз... Как улыбка мило красит её личико... Как приятно пахнут её волосы... Интересно она заметила, как я принюхалась, когда помогала ей снять в прихожей одежду? И я не могу всего этого сказать… А почему во взгляде мелькнула грусть? Или же мне кажется? А может я что-то плохо сготовила? И я обязана слушать о её муже… Потерпи. Это цена, чтобы наладить хоть что-то в ваших отношениях. Кажется, отец тебя готовил именно для таких испытаний. Забавно. Учиться в академии и жить словно вечный бойскаут оказалось куда легче, чем сейчас стоять к ней спиной и дрожать изнутри словно осенний листок." – Вторила она себе внутренним голосом.
"Отвратительный день, отвратительный вечер. Отвратительное платье. Отвратительная я. Что я вытворяю вообще?… Зачем я это устроила? На кой чёрт этот праздник? Заканчивай всё. Не терзай себя. Но ты не можешь её развернуть. Ты не можешь сказать ей, что пора домой, что спасибо за вечер, что ты устала. Ведь это ложь. Ты устала не с ней. Ты устала без неё. Признай себе, что любишь её и терпи. Это шанс однажды вновь вот так собраться и смотреть как в её глазах играет огонёк свечей." - Эти мысли крутились в голове лишь когда она отвернулась в сторону бара и взялась искать подходящее спиртное. Тем самым скрыла свои глаза, которые пестрили досадой и ревностью.

[indent] То, как отреагировала младшая было не удивительно. Она Гриффин. Как бы не воспитывала мать, гены отца брали своё и это семейство всегда знало как хлестать словами, как язвить. Искренне это было или фальшиво, но речи всегда имели правильный, желаемый эффект. Вот и сейчас если Леона добивалась поколотить сестру словами, у неё прекрасно это выходило. Впрочем, налив немного виски и сделав глоток, слушать её было достаточно просто. Алкоголь смягчал эффект. Наверно, если Лео уйдёт так рано, то эту бутылочку надо будет осушить. Кому какое дело?
- Что он там не заканчивал, это не моя забота. Ты сама сказала, что он играл в пейнтбол. Практика по движущейся цели лучше чем у нас в тире порой. Так что кто лучше может подготовиться, это вопрос. - Старалась отвечать спокойно без особых интонаций. Внушая себе не вспылить. Лишь бы не вспылить и не похерить всё то, что она достигла. Хотя кажется, было уже поздно. Её феерические слова чуть ранее и открытая ревность к мужу любимой, и так всё просрали.
- Ну своего я добилась, видишь как ты мной восхитилась хоть в чём-то, верно? - Говорила не оборачиваясь. Не встречаться взглядом было главное. не хотела быть прочтена. Они хорошо друг друга знают, а Беатрис и вовсе вечно прямолинейна. Она никогда не умела врать, а если и пыталась, то выдавали глаза. Так что трепать это всё, и в то же время смотреть влюблёнными полными печали глазами... Вызвало бы диссонанс.
"Эгоистично... Мерзко... Да, ты права. А знаешь ли ты в чём корень моей мерзости? Понимаешь ли?" - Было больно это слушать, а Трисс наполняла второй стакан. Пока чуть-чуть. Не спешно. Она старалась выдержать каждую реплику. Спасти остатки вечера. Может окончательно наступить на глотку гордости и принципов и даже извиниться. Хотя она после сегодняшнего вечера уже откровенно ненавидит Генри. До сих пор если и не относилась хорошо, то нейтрально точно. И ведь так и было бы. Она бы себя пересилила. Так часто бывало. Отец хорошо выдрессировал, но... 

[indent] Так. А вот тут простите, но стоп. Да как она может?! В жизни не редко Трисс вела себя как сволочь. Но лишь на первый взгляд. Если капнуть у неё всегда была для того мотивация куда глубже чем нагадить или обидеть. Действовать всегда в унисон со своими убеждениями, это позволяет избегать угрызений совести и сожалений. А сейчас тот самый редкий случай, когда она говорила на порыве выжирающей, но низкой эмоции. На порыве ревности. И если задуматься, то каждое хлёсткое слово справедливо. Хотя в каком то смысле происходящее сейчас больше было похоже на удары кнута по спине, которой Трисс повернулась к своей собеседнице и каждый рассекал кожу. Но последний удар сестрицы не просто рассёк, он выдрал кусок плоти. Это было перебором. Стакан в руке, куда успела налить немного вискаря Беатрис пошёл трещинами, медленными, но частыми. Предвещающими мелкие осколки. Она ничего не могла сейчас из себя выдавить. Лишь тяжело дышала. Глубоко. Горячо. Сдерживая подкативший к глотке ком, который кажется даже перекрыл доступ кислорода.

[indent] Стакан в руке раскололся, когда Лео заявила о постели с Генри, а Трисс этого и не заметила. Хруст стекла был тихий и смешался с общей полемикой, с рождественской песенкой игравшей из приёмника, включённого для атмосферы праздника. Она даже не почувствовала сейчас боль от порезов, которые причинили её ладони осколки, поранив до крови. Лишь эхом в ушах отзывалось всё что сказано Леоной. Она только и успела поймать её запястье, потянувшееся за ключами и с гневом. С досадой. С ревностью, уставилась в её глаза, поджав губы и стиснув зубы, блестя глазами. Которые вот-вот прольют слёзы. Что в общем-то происходило не так часто. Эмоции надо сдерживать, ведь так говорил и говорит отец. Всё что сейчас могла в хватке сестры на своём запястье почувствовать младшая, это крепость хватки, влагу и тепло её крови, вибрацию... Мандраж, обуявший старшую изнутри. 
- Не. Смей. Поняла меня? - Губы дрожат. Едва слушаются. А взгляд даже не моргает.
- Ошибкой было всё. Весь мир был ошибкой. Вся моя жизнь. Ошибка. Но не та ночь. Не порочь её. Не отнимай. Тебе правда было плохо? Что? Он трахается лучше? Ну конечно. Он стрелок и победитель, а я то чего. Ну погрела тебя в холодную ночь, верно? Не дала превратиться в сосульку. А на что я ещё гожусь, да? Он же. Идеален. - Уголок губ дрогнул в очень болезненной ухмылке. Было видно, что Беатрис мало контролирует свою речь. Не стоило Лео наступать на эту точку, уж слишком этот след, оставленный на сердце в микроотпуск, был нежен. Она чуть дёрнула сестрицу за запястье на себя, не смотря на всякое возможное сопротивление и буквально заставила на себя посмотреть.
- Скажи. Что тебе понравилось больше? Использовать меня для прогрева в горах? Или пинать сейчас? В какой роли я тебе понравлюсь больше? Девочки для битья или шлюхи? И это я мерзкая? Как интересно. - Последнее она едва не с отвращением процедила сквозь зубы. Но противно было не из-за слов и поведения младшей. Противно было от себя. Затуманенный гневом и досадой рассудок, отравленный ревностью чуть светлел. Взгляд в глаза любимой, её близость действовали смягчающе. Чуть отрезвляя.
- Какая же ты красивая. Ни один мужчина, ни одна женщина тебя не достойны... - Пробубнила под нос Трисс покачав головой и коснувшись подушечками пальцев щеки Леоны. Кровоточащая ладонь до сих пор удерживала запястье и до сих пор Беатрис не ощущала даже пощипования. Слишком эмоции били по мозгам, чтобы ощущать что-то физическое.
- Хочешь к нему? Скажи мне в лицо, что он лучше. Что ты правда считаешь всё это ошибкой. Не верю. Не верю. Не верю. - Почему-то повторила аж три раза и с каждым разом всё тише, сокращая расстояние меж губ. Выдавая тем самым ту единственную мысль, что рикошетом металась в черепной коробке и наконец слетела из уст. За ширмой всех реплик, что сейчас прозвучали скрывалось лишь это отрицание. Отрицание столь болезненного признания в ошибочности произошедшего.

[indent] В голове Трисс сейчас проносился целый ураган, настоящий эмоциональный спектр. Она пыталась переварить вываливающуюся информацию, воспоминания, собственные ощущения и не сойти с ума. Скажите, а как оставаться в своём уме когда слышишь подобное? И что ответить на шквал претензий? Ушла в полицейскую академию? А знает ли она почему? Хоть раз задумывалась? А зачем ей это, и правда... Беатрис никогда не объясняла свои поступки молодости. Она всегда жалела Леону. И да. Может и справедливое замечание о смелости. Всякое было, но Трисс никогда не простит себе главное. Не простит, что пошла на поводке у своих обычных, человеческих желаний и привела эту семью к развалу. Каждый раз смотреть в глаза сестре и видеть в них боль потери родного человека, понимая что причина - ты. Твой эгоизм. Что сейчас на это всё ответить? Прости, сестрица, ты права. Я трус, которая не могла видеть твоих переживаний? Я та, кто рушит всё, к чему прикасается? Я защищала тебя от себя? Нет, пусть она не знает. Трисс не хочет касаться старых ран. Она не будет играть на этом. Лучше прикусить губу и проглотить. Сказано слишком много... А с другой стороны, видимо всё идёт к своему завершению. Точку кипения они перешли, обратно дороги нет и по ощущениям это момент "икс". Когда Лео переступит порог из этого дома, то всё что им останется, это редкая встреча в городе и та случайная. Не хотелось остаться в памяти любимой той, какой она тебя упрекает. Какой видит. Это больно. Ни разу, ни за редкое ранение в пьяной разборке во время патруля, ни за изнеможение в спортзале, когда она рвала себе мышцы, такая боль не ощущалась. Тело заживает быстро, с сердцем и душой всё всегда сложнее.

[indent] - Заткнись! - Сорвалась на крик. Не выдержала. Это эмоциональный тупик. Когда уже невозможно было терпеть. Либо рявкнуть. Либо лопнуть от собственных эмоций. Беа понимает, что если это продолжится дальше, она начнёт бить точечно в ответ. Ответы сестре не понравится. Она выстроила надёжную стену между своим внутренним миром и Леоной. Лео не должна была видеть то, что творилось в сознании старшей. Но сейчас любимая не просто царапала эту стену, она словно бульдозер пригнала и пытается её пробить.
- Ты считаешь, что я жалела себя все эти годы? Правда? - Наконец слетело с губ ещё до того, как сестрица смогла вырваться из хватки. Грустная ухмылка дёрнула уголочек губ. Моральное изнеможение после выброса выдавали блестящие глаза. Уставшие. Болезненные. Пустые. Эта ссора, словно дементор. Она высасывает все эмоции.
- Ты думаешь во мне есть место жалости к себе? Ты либо очень плохо меня знаешь. Либо заслуженно ненавидишь. - Взгляд прищурился. Что оставалось думать? Подарить лучшую ночь в жизни, а потом уничтожить её послевкусие. Быть рядом, но при этом хлестать. И теперь обрушить столько боли на голову, когда вечер должен был быть пусть не прекрасным, но уж точно не тем, во что он вылился. На тему гор с тех самых пор было негласное табу. Как приехали, так ни разу и не вспоминали. Трисс в глубине сердца очень надеялась, что она значила чуть больше для обеих, а не только для неё самой. И шепнула она признание в любви, пусть в порыве страсти, но искренне Леоне, а не в пустоту и что это нечто сокровенное что есть меж ними навсегда. Теперь же уверенности в этом не было, а сомнение, что Трисс и правда просто дура закралось глубже. Понимала ли Лео что творит сейчас?

[indent] - Я подумала о себе дважды. Понятно тебе? Первый раз подумала и ты лишилась матери. - Про свою потерю Трисс не упомянула. Она никогда не считалась со своим мнением внутри семьи. Она рядовая, не более. Спасибо папе, он с детства указывал дочери на её место.
- Подумала второй раз тогда в горах, когда целовала твои губы. И так же это было ошибкой, как ты сама заметила. Даже сегодня я думала не о себе. Посмотри на меня! Это для тебя. - Указала жестом на свой внешний вид. Поведя легонько бровью, старшая ослабила хватку и просто уставилась дрожа губами, сдерживая каждую эмоцию, позволяя себе сгорать изнутри, но не обжигать сестрицу. Не хочет, ой не хочет она этого говорить. Но Леона и правда хочет уйти. Вот он третий раз, когда Беатрис Гриффин думает о себе. Она не хочет остаться в памяти сестры эгоистичной тварью. А всё шло именно к тому.
- Я всю свою жизнь пахала, как сволочь. Чтобы больше не быть разочарованием. Чтобы мною гордился отец. Я ведь не предел ваших с ним мечтаний. Вы оба хотели кого-то с членом. Ты муженька своего. Он же всегда мечтал о сыне. Но главное, почему я держала тебя от себя подальше, я не хотела и дальше рушить твою жизнь. Вот и вышло, что для отца я пошла в академию. А для тебя как можно реже бывала дома. Моё "Я" кончилось, когда я увидела твои глаза после её ухода. Так что... Заткни свой рот на темы, о которых ты ни черта не знаешь. Мне не было времени чтобы себя жалеть. Все её обязанности легли на меня. - Трисс сделала шаг ближе к шкафу, к которому прижалась девушка, подошла к ней плотнее, взглянула на свою ладонь, наблюдая, как с неё капает кровь, из шкафа дотянулась до какой-то тряпки, кажется какой-то платок, хотя может просто кусок ткани, и грубо за пять секунд, показательно обмотала руку в стиле "наотвали".
- Позаботилась. Видишь? - Помахала ей перевязанной рукой прямо перед носом.

[indent] - Топчись ты по мне как хочешь. Пинай дальше, сколько твоей душе угодно. Сегодня я убедилась: Я не откажусь от той ночи. И я не откажусь от того, что сказала тебе там на ушко. - Вновь усталая ухмылочка озарила её лицо, вновь близкое расстояние, вновь уловимый аромат её волос, того самого шампуня, того самого парфюма и щелчки уголков в камине. Не далеко стоит ёлка, без звезды на своей макушке. Трисс хотела с Леоной вместе её одеть на зелёную красавицу, а следом подарить ей традиционный свитер с оленем. Глупость конечно, но хотелось подарить праздник.
- Я не откажусь от себя настоящей. Чтоб ты знала. А я настоящая, которая не выращена по лекалам скаута и не была подготовлена к зомбиапокалипсису, любит тебя. И в жопу твоего Генри. Идеального принца. Нашёлся принц. Да я его могу в морской узел скрутить. В четырёх местах. - Кажется от ревности кто-то до сих пор не отошёл, не смотря ни на что.
- Хочешь уйти... Я не могу тебя держать. Но... - Пальчики руки, на которой была уже окрашенная алым тряпка, легонько коснулись подбородка, приподнимая за него, заставляя на себя посмотреть. Трисс хотела сказать что-то романтичное. Что-то вроде "Но подари мне поцелуй", ну или "подари мне танец". Но... Близость была притягательна, атмосфера давила на нотки ностальгии по той ночи, а возможность увидеть своё отражение в её глазах вскружила голову. А быть галантной, этому не учили в академии и уж точно не учил отец. Так что в Трисс всегда было что-то несколько дикое, грубое. Первобытное. Возможно таковыми и правда были амазонки или женщины викингов? Кто знает.

[indent] Губы сами нашли уста Леоны и накрыли горячим, сладким поцелуем, свободная рука обвила её талию и властно прижала к себе, застажав Лео между собой и шкафом. В голове была свистящая пустота. Было лишь стремление. Рвение вложить остатки себя в этом поцелуе без остатка. Чтобы в собственной груди не осталось ничего и никого  способного сожалеть. Поцелуй был властный. Он был собственнический, хоть и не грубый. Но Беа была настойчива и попытки рыпнуться, если таковые и были, пресекала в своём зачатке. Он не должен был прерваться быстро. В сердце было холодно от понимания, что он вероятно последний, что если она отпустит, то получит пощёчину, презрительный взгляд, ненавистный плевок если не в лицо, то в ушки хлёсткими словами, да... Холодно. Но губы согревали. Ничего не меняется, Леона всегда была уголком тепла в этом холодном мире, жаль, что она досталась мужчине, который и браслет то достойный выбрать не способен.

Отредактировано Beatrice Griffin (2020-09-08 19:05:26)

[indent] Ушла ли мать по той причине, что говорила Лео? Она разбирается в этом лучше. Но как избавиться от преследующего чувства, что отец выпалил в сердцах правду? Если бы не тот скандал, мать бы не сорвалась. Что именно Беатрис внесла мелкую трещинку в идеальную семью, где всё всегда было по порядочку, где у каждого было своё место. Или же он это использовал, чтобы усмирить пробудившегося в дочери самостоятельного тинейджера, которая пусть и запоздала, но стала обретать личность и своё собственное мнение? Она не подходила к этому вопросу с данной точки зрения. С другого угла. А что если и правда? А что если... Впрочем имеет ли это значение? Сестрица права. Жизнь уже сложилась. Как бы там не было и по каким бы то не было причинам сейчас Беатрис такая, какая есть. И самобичевание, не жалость к себе, а именно моральное самоистязание привело их сейчас к этой точке. Пойди она другим путём, как бы всё сложилось? Был бы шанс шепнуть ей о любви? Или жизнь раскидала бы ещё дальше? Слишком серьёзные сомнения. Лучше завтра сходить в спорт-зал и устроить спарринг. Драться на ринге проще чем философствовать о собственном абы-кабы.

[indent] Всё что хотела Беатрис, это отрицательно мотать головой, отказываясь слушать. Она не могла поверить. Она не соглашалась. Всё что говорила младшая, шло наперекор всем убеждениям. На каждую её реплику, находился заученный ответ. Заученное бессонными ночами осознание. Она давно примирилась с ролью разрушительницы. И она всё это время не жалела себя, она лишь констатировала факты, которыми жила годы. А многое, если не всё, оказалось не так. Разве что сестрица не могла убедить в том, что Беатрис не виновата в уходе мамы. Да у неё были проблемы, но ощущение надёжного семейства. Уголка. Крепости. Похерила ведь это всё именно Беатрис своими поступками. Своим поступлением в колледж, парнем, друзьями. Всем, что по её мнению делало её личностью. А остальное... Не верилось ушам, что чувства Леоны тянулись так далеко и корни их были столь глубоки. Не легко ей пришлось. Было ещё больнее. За попытками защитить и отправиться в добровольное изгнание по сути, она сделала лишь хуже? Сейчас для Беа это спорно... Ведь у девушки всё же жизнь то наладилась. Специалист по психологии с потенциалом на великое, прекрасный супруг-победитель ярмарок. Как-то тяжко всё это сочеталось с упрёками... Вязалось всё во что-то цельное просто отвратительно. Тогда в горах, открыла своё сердце лишь Беатрис. Всё случилось само собой и действия, движения, прикосновения говорили красноречивее слов. Они были не нужны. Впрочем то что случилось, Беа воспринимала собственной слабостью, извращением и персональным искажением личности. Где она потеряла голову, где она выпустила накопившееся на сестру. Сейчас мир перед глазами дрогнул, дрогнул на самом деле, сквозь призму пролившихся слёз, что застилали своей плёнкой картину. Вокруг всё туманно, а чёткость изображения, лишь в её глазах. Пришлось прищуриться, носик всхлипнул. Зависла. Она правда сказала о любви? И правда столь долгое чувство? И молчала раньше? Боялась непринятия, глупышка? А с другой стороны... Что она должна была думать? А с другой стороны когда она могла сказать, если Трисс сама от неё бегала? Лишь немой вопрос произнесли губы:
- Любишь? Меня? - Взаимно? Серьёзно? Не случайность? Не ошибка? Не глупый эксперимент? А абсолютно взаимное чувство, что и позволило не просто насладиться друг другом однажды, а закружиться в феерверке эмоций не доступных просто физической близости. Сейчас, когда она осмелилась пойти наперекор правильным по её мнению действиям и не пересилила себя, дабы остановиться, мозг понимал, что после всех слов сделать опрометчивый поступок, значит не приоткрыть, а открыть ящик Пандоры для их душ, распахнуть его. Она поцеловала любимую. Все сомнения, растерянность, споры внутри сознания, всё в одно мгновение заглохли, а её настоящая личность, наконец, встала на колени перед своим сердцем.

[indent] Никому и никогда Трисс не дарила свою нежность. Чаще была грубой и доминантной. Такая уж у неё натура. Нереализованная олимпийская чемпионка с раздавленной мечтой. Может быть она рождена была быть победителем, а может и нет, но так или иначе, она была бойцом. Любая тропа её жизни, так или иначе вела либо к вершине пищевой цепи, либо к забвению на самом дне. Третьего было не дано. Размеренной обычной жизни ей было не видать. Спорт ли, полицейская служба, военная ли. Даже без участия отца в её становлении. И вот оно. Исключение из привычного правила. Когда она сама не хотела никого впечатлять. Когда она не хотела быть выше, лучше, сильнее. А просто отдалась своему сердцу, его и только его порыву. И это, наверно, лучшее решение. Скрывать как вкусны любимые губы не было ни желания, ни сил. А если бы было, то всё равно не вышло. И вся та нежность, что копилась годами, она отдана единственной. Всё-таки в этом вся Трисс. Как была, так и остаётся бойскаутом, даже в отношениях она типичный однолюб. Открыв в себе это чувство, ни на кого она больше смотреть не могла. Никого не представляла больше рядом. Впрочем она вообще никогда и никого не представляла рядом, чётко разделяя для чего она создана, а для чего нет.
Но сейчас она растворялась. Кажется слегка мурчала, как положено довольной большой кисе, которой поднесли лучших сливок на этой планете и каждое движение, когда не ощутилось ни единой попытки оттолкнуть, диктовалось лишь этим странным чувством. Любовью. Оно делает Трисс слабее? Или же напротив, просто придаёт сил ей настоящей, а не тому андроиду в которого её превратили? Разрывать поцелуй не было сил, не было желания. Языком на порыве она лишь изучала ротик любимой, увлекая в танец и едва ли не стонала, обдаваясь алым на своих щеках, что сочеталось просто фантастически с цветом волос и помадой, которая сейчас окрасила собой в этом действе и самые дорогие сердцу губы. Они сейчас были так близки, но казалось, что в разных уголках этой вселенной, потому что хотелось быть ближе. Упорно. Стать словно одним целым. Уничтожив само понятие расстояния. Рука с талии скользнула аккуратно на поясничку, оттуда по попке к бедру, где задержалась и чуть сжала, даже через ткань чувствуя жар её кожи.

[indent] Разорвать поцелуй всё же пришлось, но не было сил оторваться вовсе. Носиком Беа тут же ткнулась в шейку девушки, даря ей прикосновение губ, и вместе с тем вдыхая звучно аромат кожи, оттуда чуть поднимаясь, добираясь до ушка, мочку которого обхватила на мгновение, словно дразня, поигрываясь.
- Без тебя, я никогда не была собой. Прости меня. - Шепнула горячо, произнесла трепетно. Оно и правда. Даже по молодости, защищая сестрицу от всех школьных проблем и возможных хулиганов, сама того не подозревая она стала для неё... Кумиром? Возможно. Но в то же время в младшей нашёлся смысл ещё более ценный в жизни Трисс. Она позволяла думать не только о себе. Она дарила соломинку человечности. Каждый раз ей помогая, поддерживая, выслушивая, а то и помогая с занятиями, Трисс тем самым, даже не подозревая, спасала себя от полного, концентрированного погружения в идеалы отца. Даже сегодня было решение. Если ничего не получится. Если не получится наладить даже просто семейного, сестринского настроения. То возникла мысль плюнуть на всё, на карьеру и пойти  по стопам раннего отца. До того как он пошёл в копы, он ведь отслужил. Равно по той же причине, что диктовала поведение Трисс - впечатлить отца. Что делать здесь, в этом городе, в этом штате? Редко расследовать дела и бояться встретиться с ней? Сегодня решались не просто сердечные вопросы. Сегодня решалось во многом будущее мисс Гриффин.

[indent] - Останься. Останься со мной... Не иди к нему... Я здесь, я для тебя. Я люблю тебя. - Шепнула горячо, дыхание сбилось. Сердце рвётся из груди. Если оно за сегодня выдержит, то фантастически выносливо, ведь не успела его проглотить обратно от досады и гнева, от боли и сожалений, от ревности. Как вновь приходится удерживать, но теперь от возбуждения, от любви. А тем временем она не могла остановить град поцелуев, что осыпали шейку, плечи, ключицы любимой девушки. И вновь доставалось её губам. Видели ли вы кошку, что дорвалась до валерьянки?
- Не ошибка... Никогда не было. - Произнесла под нос после того, как вновь оторвалась от её губ. Шепнула тихо, словно только для них двоих и чтобы больше никто не услышал. Даже стены. Даже бутылка виски, что так и стоит на барной полочке, сегодня начатая и не закрытая. Обе ладони легли на щёки Лео, подушечками пальцев, а за весь вечер лицо Беатрис осветила счастливая. Да чуть утомлённая, но уютная, тёплая, добрая и счастливая улыбка, которая редко находила своё место на её губах.
- Он не достоин тебя. Никто не достоин. Ты всегда будешь моим миром, который я всегда буду любить. - Голос был искренен. Нежен. С хрипотцой от возбуждения и на эмоциях. Подушечки пальцев со щёк скользили чуть выше к скулам, а потом ниже к подбородку. Беа любовалась и не скрывала этого. Она вглядывалась в каждую родную чёрточку. Всё сказанное Леоной вылетело из головы, утром она явно будет много об этом думать. Прокручивать в голове каждое хлёсткое слово. И наверно со многим соглашаться. Вечером она наверно напьётся и будет думать, что очередная ночь вновь напрасна. Что не стоит давать выход этой эмоции. Что надо было её запереть, эту любовь, в глубине сердца и окончательно превратить его в камень, чтобы чувства не могли вырваться. А саму Леону надо было отпустить, чтобы она укатила к своему идеальному супругу. Но всё это будет завтра... А сейчас она скользит ниже, по шейке всё так же пальчиками, деликатно по вырезу элегантной кофты, очерчивая край, едва соприкасаясь с кожей, а следом накрывая ладонями её грудь, лишь слегка сжимая, лишь затем чтобы ощутить её упругость, её совершенство. Тепло даже через ткань, как бьётся её сердце. Прижавшись тем временем плотно-плотно к ней бёдрами. Мир остановился, он перестал существовать. Лишь она рядом, лишь поцелуи и тепло её кожи. Лишь её аромат, когда губы касаются открытой вырезом кожи под шейкой, обжигая дыханием и её и собственные лёгкие. Она была лучше вина. Лучше виски. Лучше любого алкоголя. И главное достижение, её сладострастное дыхание, под прикосновениями её настоящей защитницы.

Отредактировано Beatrice Griffin (2020-09-09 10:33:35)